Steven Deschain

“It was a moment of enormous gravity, even we felt it in our high hiding place. My father had by then taken control of his ka-tet, you must ken—the Tet of the Gun—and was on the verge of becoming Dinh of Gilead, if not all In-World. The rest knew it. Marten knew it better than any… except, perhaps, for Gabrielle Verriss that was.” / The boy spoke at last, and with seeming reluctance. “She was your mother?” / “Aye. Gabrielle-of-the-Waters, daughter of Alan, wife of Steven, mother of Roland.” The gunslinger spread his hands apart in a mocking little gesture that seemed to say Here I am, and what of it? Then he dropped them into his lap again. — То был момент огромной важности, это не могло укрыться даже от нас, мальчишек подглядывающих за происходящим с высокого балкона. К тому времени отец занял место во главе своего ка-тета: Тет Револьвера он назывался. Он вот-вот должен был стать Дином Гилеада, если не всего Внутреннего Мира. Все остальные это знали. Мартен и подавно, вот разве… может, Габриэлла Веррисс не знала. / Мальчик заговорил, но как будто с большой неохотой. – Она была вашей матерью? / – Да. Габриэлла из феода Вод, дочь Алана, жена Стивена, мать Роланда. – Стрелок развёл руки словно в полном притворства жесте, говорящем: Ну вот он я, и что с того? Затем он снова уронил их себе на колени. (ТБ 1, r.)

“Wizard’s Rainbow is just a fairy-tale,” Cuthbert said, smiling in response to Steven’s smile. Then—perhaps it was something in Steven Deschain’s eyes—Cuthbert’s smile faltered. “Isn’t it?” / “Not all the old stories are true, but I think that of Maerlyn’s Rainbow is,” Steven replied. “It’s said that once there were thirteen glass balls in it—one for each of the Twelve Guardians, and one representing the nexus-point of the Beams.” — Магические Кристаллы – всего лишь сказка, – сказал Катберт, улыбаясь в ответ на улыбку Стивена. Потом он, видимо, уловил что-то во взгляде Стивена Дискейна, и улыбка его сникла. – Ведь так? / – Не все старинные истории достовены, но, думаю, Радуга Мэрлина не выдумка, – ответил Стивен. – Говорят, что когда-то она состояла из тринадцати кристаллов: по одному на каждого из Двенадцати Стражей, и ещё один, представляющий центральную точку, где сходятся Лучи. (ТБ 4)

“If the other balls in the Wizard’s Rainbow did exist, most are broken now. Such things never stay in one place or one pair of hands for long, you know, and even enchanted glass has a way of breaking. Yet at least three or four bends o’ the Rainbow may still be rolling around this sad world of ours. The blue, almost certainly. A desert tribe of slow mutants—the Total Hogs, they called themselves—had that one less than fifty years ago, although it’s slipped from sight again since. The green and the orange are reputed to be in Lud and Dis, respectively. And, just maybe, the pink one.” — Если остальные шары существовали, то большая их часть уже разбита. Они не задерживались надолго в одном месте и в одних руках, а разбиваются даже магические кристаллы. Однако три или четыре шара Радуги Мейрлина еще катятся по просторам нашего несчастного мира. Синий, это точно. Лет пятьдесят назад он принадлежал племени мутантов, кочующему по пустыне, они называют себя Горбуны, хотя с тех пор о нем ничего не слышно. Зеленый и оранжевый находятся соответственно в Ладе и Дизе. И, возможно, есть еще розовый. ( ТБ 4)

“Aye. Which Barony is yer home, might I ask?” / “New Canaan.” / She felt a flash of real excitement at that. New Canaan! Center of the Affiliation! That did not mean all it once had, of course, but still… — Да. А из какого, позвольте спросить, феода? / – Нью-Канаан. / Сюзан разом оживилась. Нью-Канаан! Инициатор создания Альянса! Возможно, это ничего не значило, но… (ТБ 4)

Steven Deschain, on behalf of the Affiliation of Baronies, exhorted Misters Thorin, Rimer, and Avery to afford the Affiliation’s nominated counters every help in their service… — Стивен Дискейн от лица Альянса феодов просил мастеров Торина, Раймера и Эвери оказывать всяческое содействие курьерам Альянса в выполнении их миссии… (ТБ 4)

Above them, on the wall, was a picture of Arthur, the Great King of Eld astride his white stallion, and a sign which read (in a curious mixture of High and Low Speech): ARGYOU NOT ABOUT THE HAND YOU ARE DELT IN CARDS OR LIFE. — Над ними на стене висела картина, изображающая Артура, великого короля Эльда, верхом на белом жеребце. Подпись (странная смесь низкого наречия и Высокого Слога) гласила: В ИГРЕ КАРТАМИ ЖИЗНИ ОБХОДИСЬ ТЕМИ, ЧТО У ТЕБЯ НА РУКАХ. (ТБ 4)

Steven Deschain of Gilead, a gunslinger (which was to say a knight, squire, peacemaker, and Baron… the last title having almost no meaning in the modern day, despite all John Farson’s ranting) of the twenty-ninth generation descended from Arthur of Eld, on the side line of descent (the long-descended gel of one of Arthur’s many gillies, in other words). — Стивен Дискейн из Гилеада, стрелок (иначе говоря, рыцарь, сквайр, миротворец и барон – последний титул не имел никакого веса в нынешнее время, пусть Джон Фарсон и утверждал обратное), потомок в двадцать восьмом колене Артура из Эльда, по боковой линии (другими словами, ведущий свой род от одной из многочисленных наложниц Артура). (ТБ 4)

… the music had been fuller, the company of older and nobler lines which grew closer and closer together as they stretched back toward Arthur Eld, he of the white horse and unifying sword. — … музыка громче, а гуляли они под недремлющим оком короля Артура из Эльда, изображенного на белом коне с объединяющим мечом. (ТБ 4)

In the hallway just off from the reception room, that had been, by the tapestry showing Arthur Eld carrying his sword out of the pyramid in which it had been entombed. — В коридорчике рядом с залом приемов, под гобеленом, на котором король Артур доставал из пирамиды захороненный в ней меч. (ТБ 4)

Rich men, famous men, and well-blooded men had taken gilly-girls since the beginning of time; Arthur Eld had had better than forty himself, according to the tales. — Богачи, знаменитости, аристократы заводили наложниц с незапамятных времен. У самого Артура из Эльда их было не меньше сорока, если верить легендам. (ТБ 4)

Another link in the chain stretching back into the dimness where Arthur Eld had led his gunslingers into battle with the great sword Excalibur raised above his head and the crown of All-World on his brow. — Еще одно звено в цепи, протянувшейся в далекое прошлое, где Артур из Эльда вел на битву своих стрелков, с великим Эскалибуром в руке и короной Всех Миров на челе. (ТБ 4)

Yet the gunslinger was still astounded when Jake curled his fist, placed it against the left side of his chest, and said: “Roland, before Eddie and Susannah join up with us, may I speak to you dan-dinh?” – May I open my heart to your command. But the subtext was more complicated than that, and ancient—pre-dating Arthur Eld by centuries, or so Vannay had claimed. It meant to turn some insoluble emotional problem, usually having to do with a love affair, over to one’s dinh. When one did this, he or she agreed to do exactly as the dinh suggested, immediately and without question. But surely Jake Chambers didn’t have love problems—not unless he’d fallen for the gorgeous Francine Tavery, that was—and how had he known such a phrase in the first place? — Однако, стрелок изумился, когда Джейк сжал правую руку в кулак, приложил к левой стороны груди и сказал: "Роланд, до того, как Эдди и Сюзанна присоединятся к нам, могу я поговорить с тобой дан-дин? – Могу я открыть сердце твоему приказу. Но подтекст был более сложным, более древним, выражение это пришло из столетий, предшествующих Артуру Эльдскому, так, во всяком случае, говорил Ванней. Обычно речь шла о неразрешимой эмоциональной проблеме, чаще всего, любовной, с которой обращались за помощью к старшему. Идя на такой шаг, он или она соглашались в точности последовать совету старшего, незамедлительно и без единого вопроса. Но, само собой, у Джейка Чеймберза не могло быть любовных проблем... если, конечно, он вдруг не влюбился в ослепительную Френсину Тавери... и откуда он узнал эту фразу? (ТБ 5)

Jake looked embarrassed. “I can’t remember many. Dan-dinh, that means I open my heart to you and agree to do what you say.” / It was more complicated than that, but the boy had caught the essence. Roland nodded. — Многие я запомнить не могу. Дан-дин означает открыть тебе свое сердце и согласиться сделать все, как ты скажешь. / Выражение это вбирало в себя значительно больше, но суть мальчик уловил. Роланд кивнул. (ТБ 5)

“So then have you at me, boy?” / “I do.” / “In whose name?” / “In the name of my father.” / “Say his name.” / “Steven Deschain, of the line of Eld.” / “Be swift, then.” / And Cort advanced into the corridor, switching his stick from one hand to the other. The boys sighed flatteringly, like birds, as their dan-dinh stepped to meet him. — Ты вызываешь меня на поединок, дитя? / – Так. / – От чьего имени ты говоришь? / – От имени своего отца? / – Назови имя его. / – Стивен Дискейн из рода Эльдов. / – Тогда, мы начали. / И Корт вышел в проход, перекидываю свою дубину из руки в руку. Вздох, похожий на трепет крыльев, донёсся из того места, откуда наблюдали мальчишки – их старший товарищ – их дан-дин – двинулся навстречу Корту. (ТБ 1, r.)